Чертова Мельница - Страница 8

Сварог посмотрел вправо. Всадники, коротким галопом удалившиеся уже лиги на две, не оборачивались. А потому ради экономии времени он не стал применять маскировочные приемчики — взмыл с места вертикально, со скоростью, от которой обычный здешний самолет моментально развалился бы. Ну, а грохот, возникающий при преодолении звукового барьера, непременно примут за отзвук далекой грозы, и не более того…

Настроение было превосходным.

Горротская дипломатия дала о себе знать даже раньше, чем он прикидывал — уже через сутки из снольдерской столицы в Латерану сообщили, что посол Горрота в Снольдере, выполняя волю своего монарха, просит короля Сварога о немедленной аудиенции. И просит, если только это возможно, предоставить ему самолет, чтобы как можно быстрее до Латераны добраться.

Ожидавший именно такого развития событий Сварог не тянул время — не тот случай, когда из соображений государственного престижа посла маринуют в королевской приемной когда часы, а когда и недели. А потому он велел немедленно исполнить просьбу высокоуважаемого господина посла.

(Истины ради нужно уточнить, что сформулировано это было несколько иначе. Сварог, ухмыляясь, произнес: «Ладно, быстренько посадите эту старую обезьяну в самолет, и пусть чешет. Только предупредите пилотов, что ли, чтобы бадейку припасли, а то он еще по неопытности всю кабину заблюет…». Статс-секретарь заверил его, что королевская воля будет исполнена в точности, хихикнув не из подобострастия, а совершенно искренне — Сварог знал, что молодой маркиз горротцев терпеть не может с тех пор, как на войне с Горротом погиб его старший брат).

Тонкая ирония судьбы заключалась в том, что при других обстоятельствах данный господин посол ничуть не стремился бы в Латерану. Как и его многочисленные коллеги из других стран…

Вот уже недели две многочисленная дипломатическая братия, никаких сомнений, в узком кругу доверенных лиц, где среди своих можно не стесняться, поминала короля Сварога последними словами, какие ни один дипломат, будучи в здравом уме, при официальных обстоятельствах вслух не произнесет. «Но обижаться на них за это не следовало, — думал Сварог, ухмыляясь. — Трудно им сейчас. Нелегко. Можно понять и быть снисходительным…»

Две недели назад он с соблюдением должного дипломатического протокола уведомил все сохранившие пока что суверенность державы, что именно Латерану намерен отныне избрать своей Резиденцией. То есть единственным местом, где намерен принимать послов, откуда только и будут исходить королевские указы. Ничего нового он не придумал и никаких правил не нарушал — испокон веков любой земной король имел право при желании оставить свою столицу столицей, но Резиденцию перенести куда ему вздумается. Вот именно, куда ему вздумается — лишь бы в подвластных монарху пределах. Еще не забыли, как король Гитре, самодур и сатрап, для пущего удобства перенес резиденцию в крохотную деревушку и обосновался там на мельнице, с прекрасной хозяйкой каковой состоял в самых что ни на есть тесных отношениях. Два года иностранные послы, стоически подавляя эмоции, ютились в походных шатрах на берегу речушки, камергеры двора обитали в курятниках, а первый министр за неимением других помещений обосновался на чердаке у старосты, и ему еще многие завидовали: просторный был чердак: светлый, чистый. И никто не мог ничего поделать, даже Костяная Жопа — поскольку все было по закону. Имел король такое право, и точка, правда, через два года мельничиха королю наскучила, и он вернулся в Андалу, но это уже другая история…

В отличие от незабвенного Гитре, прославившего себя не государственными свершениями, а множеством причудливых чудачеств, Сварог не собирался ни развлекаться, ни шутить. Соображения были насквозь практические: общаться с иностранными послами приходится довольно часто — но не королю же шастать ради таких встреч по своим многочисленным столицам, словно молочнику по клиентам? Кроме шуток, такое подрывало бы королевский престиж.

Опять-таки, случалось в прошлом, что король королей, то бишь монарх, располагавший двумя коронами (рекорд поставил триста лет назад король Самтеро, обладавший тремя, но это единственный случай, и побил рекорд только Сварог) именно из помянутых практических соображений собирал послов и министров, если можно так выразиться, в одно лукошко. Так что дипломаты могут втихомолку возмущаться сколько им угодно, но параграфы на стороне Сварога, а значит, извольте, господа мои хорошие, как писал классик, лопать, что дают…

Ну да, нелегко им, конечно. Во-первых, когда-то еще посольства восстановят надежный контакт со своими шпионами, каковых любой дипломат в стране пребывания имеет немало. Во-вторых, безнадежно рвутся налаженные за долгие годы связи в высшем обществе и влиятельных кругах, не имеющие ничего общего со шпионажем. Ну и, наконец, расходы на достойное обустройство на новом месте немалые. Ничего, похнычут, поматерятся, а там и привыкнут. При случае можно деликатно напомнить, как их предшественники тридцать с лишним лет назад по воле Гитре ютились в армейских шатрах, а к высочайшей аудиенции отправлялись на ту самую мельницу…

Ситуация, конечно, исполнена своеобразного юмора, который несомненно повеселит не одного Сварога, а еще многих — разумеется, за исключением господ дипломатов. Есть от чего посмеяться: в Латеране будут отныне обитать пять горротских послов, пять шаганских, пять лоранских, пять отцов-посланников Святой Земли, а также пять послов по делам Вольных Маноров и пять посланников к Ганзе. Будет весело и многолюдно. Пусть еще скажут спасибо, что Сварог пока что не требует скрупулезно выполнять параграфы и назначить послов в Хелльстад, а также в Три Королевства — потому что это уже были бы не практические соображения, а дурацкая шутка во вкусе Гитре…